В университете было два мейнфрейма с диcплейным залом, но их плотно оккупировали
ректорские аспирантки, непрерывно считавшие страшные дифуры в частных производных
с целью предсказания землетрясений - ректор был, как считалось, большим ученым,
даже академиком. На полигоне у него злобно трясла землю огромная многотонная
машина с целью изучения прохождения волн. К тому же
постоянное ожидание неизбежного взвыва всех дисплеев
с обнулением всего набранного и вовремя не сохранененного на ленту терзало мозг.
Все еще каким-то чудом сохранившийся вариант ввод кода через перфокарты позволял
сосредоточиться на главном - науке то есть, вместо тупого кодинга.
Сдавая в окошко код днем, можно было быть уверенным что ночью уж точно
ректорские аспирантки не помешают запустить работу. Машинистки-перфокарточники к тому же достаточно
неплохо владели фортраном чтобы по ходу вбоя перфокарт дела корректировать простые баги. Но все равно конечно
реальный цикл разработки сроком неделя сильно тормозил успехи.
Уже сильно позже, открывая свою лекцию маститым мужам я сказал буквально следующее
-расчеты это боль, это затраты, это неприятно
-я беру вашу боль на себя, но не потому что люблю боль, а как больше
вас претерпевший, знаю способы ее облегчить, сократить ее длительность и вовсе убрать из вашей
научной жизни. В письменном виде трудно передать легкую грусть и веселую иронию с которыми
была подана мысль, зал одновременно и смеялся радостно и плакал, все избыли этой боли
в карьере изрядно, и чем дальше, тем конечно эта боль будет только нарастать, потому
еще лет пятнадцать назад мы все уперлись в непроходимый тупик конца роста вычмощностей.
Я и сейчас так считаю, но в природе, конечно, водятся и садомазохисты, которые
находят в кодинге нечто привлекательное. Для настоящего ученого надо постоянно
следить за собой, чтобы мучение болью не превратилось в наслаждение ею, которое
навсегда и полностью похоронит не только их научную карьеру, но и высушит им мозг.
Так и в этом случае, постепенно боль ушла, базовая модель была сделана и началась
собственно научная работа играться с моделью. После улыбок девочкам-операторам,
которым было вверена возможность вручную менять приоритеты прохождения задач, а
также впечатлив свое человеческое лицо в достаточно сухие мозги ректорских аспиранток-математичек,
как-то удалось отбить себе хотя бы процентов двадцать времени регулярно крутить параметры и дело пошло.
Еще как пошло. Пошло насколько замечательно, что меня взяли на союзную конференцию
будущих элитных физиков страны в город Томск.
В соседи по комнате мне достался Женя, сын одного из очень известных профессоров питерского
физтеха, "которого знали все", и наверное по сей день знают.
Другим соседом был Володя из воронежского университета, парень тихий, но уверенный в себе,
чувствовалась в нем внутренняя сила.
-Смотри, у этой бабки вроде семечки побольше!
-Да все равно какие-то они гниловатые.
Это мы с соседями по комнате в общежитии решили сходить на местный, убогий
донельзя рынок, купить кедровых шишек на сувениры или хотя бы семечек погрызть.
Пока был жив отец он регулярно привозил из командировок в Сибирь кедровых шишек,
но то были шишки жирные, вкусно пахнущие, я обожал их колупать,
на прилавке же лежало нечто высохшее и сморщенное как те старушки что их продавали.
-А вот что вы, москвичи, себе думаете про Горбачева, спросили бабки.
-Собственно что, несколько напрягся Женя;
-Да у нас все считают что будет плохо.
Женя подъелдыкнулся весь и завел длинные тирады с передовиц газеты "заря тушина",
или что там в тот момент было популярно среди ИТР. Старушки смотрели несытыми глазами
на упакованного в несоветские одежды Женю и сурово молчали, не вступая дальше в дискуссию,
надеясь все же что пару-то тощих шишек мы у них купим.
Томск действительно был довольно нищ, но какой-то благородной нищетой, он внушал
не то что жалость, но уважение со всеми этими черными деревянными домами и
прежним, высоким духом местного университета. И конечно сибирская природа просто внушала,
я даже представить себе не мог, что это ведь не Обь и Енисей, с их известной репутацией,
назвать водную гладь пред глазами до горизонта "рекой" все
равно было странно.
Сын профессора не затыкаясь трещал по свою выдающуюся работу, и что говорить,
для нас, третьекурсников, работа была действительно по-взрослому хороша.
Он вполне заслуженно получил первый приз, мне дали второй.
-Слушай, ну вот у вас в физтехе такие знаменитые ученые по п/п,
почему же у нас, например, эта ЕС на микросхемах долбанных все время ломается?
-Мы ведь фундаментальную науку делаем, с производством дела не имеем.
Я вежливо промолчал, не стал дальше давить на гордость и высокое самолюбие Жени. Но и до сих
мне непонятно, как так столько в полном смысле "столичного" финансирования,
в том числе постоянных валютных поездок с докладами зарубеж шло в карманы этих питерских
физтехов без какой-либо вообще отдачи для страны. Они конечно очень
хорошо потрудились для себя занимаясь "чистыми", начисто оторванными от реалий
задачами, которые на ура шли в американской академию - там их знали, там их чуть позже и
хорошо трудоустроили.
В качестве экскурсии нас отвезли в институт сильноточной электроники неблизко в пригородах
по тайге. Там я впервые увидел эксимерный лазер, а также бронеплиты сильно толще метра аккуратно
пробитые этим самым лазером. Женя торопливо что-то записывал
себе в блокнотик, внимательно вникая в комментарии сотрудника института.
На меня все этого не произвело никакого впечатления, выглядело это все несерьезно,
какое-то карнавальное шоу, видно было что тянут эту тему очень давно и без особого энтузиазма.
Ну, "техническая физика", что с них взять.
Когда потом часто спрашивал что я думаю про программу "звездных войн", честно отвечаю -
НИ ОДИН ИЗ ЛЮДЕЙ что-то реально значащих и понимающих в советской лазерной физике в эту
туфту не верил, все однозначно определили это именно как дезинформацию. Не было в этом теме
в ответ на СОИ в СССР РОВНО НИКАКИХ серьезных подвижек, не было ни фондов, ни энтузиазма,
темы тянули еще с шестидесятых все одни и те же.
Для себя убежден, что какие-то внешне заметные телодвижения минимально расходные Совмин сделал
исключительно чтобы американцы поверили, что их деза прошла и перестали применять иные,
гораздо более жестокие методы против бурно развивающейся НАСТОЯЩЕЙ советской лазерной программы.
Настоящая советская лазерная программа была начисто лишена всяческого треша и дешевых фокусов,
она была совершенно негламурна, но куда более фундаментально важна для всей советской экономики.
Как кривая стволом винтовка с гламурным цевьем не спасет стрелка, так и первоочередной задачей
советской лазерной физики была элементарная метрология, повышение точности измерений,
качества роста и всей
системы надежной диагностики лазерных систем, без которой невозможна современная лазерная промышленность.
Вот на это, собственно, и уходили все фонды, выделенные "в ответ" на СОИ, на французские спектрографы,
немецкую оптику, британскую электронику и многое другое, о чем еще предстоит вспомнить. Поэтому мне
смешно, когда люди, черпающие свои познания в вики, рассказывают байки про смешных доверчивых советских,
якобы просадивших безумные деньги на неработающие системы. Ну да, неработающие, ЕСТЕСТВЕННО,
потому что они
и НЕ ДОЛЖНЫ были работать, работали совсем другие вещи, про которые в вики никогда ничего не будет
толком написано, например, лазерное разделение изотопов и много другое, о чем нам еще предстоит вспомнить.
Возвратившись в общежитие, Володя вытащил карты и мы скоротали вечер играя "на звания".
Володя быстро дорос до полковника, я до майора, а Женя после нескольких проигрышей стал уже
проигрывать нарочно, чтобы остаться гражданским, дразня нас своей независимостью.
Мы переглянулись с Володей, я стал сдавать игру в его пользу, он быстро дорос до маршала
и призвал Женю в рядовые. Женя страшно обиделся, губы его задергались, мы игру быстро
сложили и начали расспрашивать Женю про его задумки о будущем развитии статьи.
Женя расцвел, мучал нас рассказами часов до двух ночи, расстались мы все дружно.